Клуб любителей комнатных растений


Правила форума
Облегченная версия форума
Как пользоваться форумом Часто задаваемые вопросы


Текущее время: Чт мар 28, 2024 2:23 pm

Часовой пояс: UTC + 2 часа




 Ответить на тему  [ Сообщений: 8 ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Любимый писатель
СообщениеДобавлено: Вт авг 03, 2010 3:06 pm 
Один из моих любимейших писателей - Джеральд Даррел. Пишет о животных очень интересно и,главное, с юмором. Вот отрывок из книги " Гончие Бафута"


Я приподнял крышку и заглянул в корзинку. Я надеялся, что увижу белку
или, может, крысу, но там сидела пара больших прекрасных жаб.
- Маса нравится такой добыча? - спросил охотник, с тревогой вглядываясь
мне в лицо.
- Да, очень нравится, - сказал я, и он расплылся в улыбке.
Я уплатил ему что положено, наделил сигаретами, и он отправился
восвояси, пообещав вернуться наутро вместе со своими друзьями. Когда он
ушел, я мог наконец заняться жабами. Каждая была величиной с блюдце, глаза
огромные, блестящие, а короткие толстые лапы, казалось, не без труда
поддерживали тяжелое тело. Расцветка у них была просто изумительная: спинка
густого кремового цвета, в крошечных извилистых черных полосках; с боков
голова и тело темно-красные, цвета то ли вина, то ли красного дерева, а
живот - ярко-желтый, цвета лютика.
Надо сказать, что жабы всегда были мне симпатичны, ибо я убедился, что
они существа спокойные, благонравные и в них есть какая-то своя прелесть:
они не так неуравновешенны и не так придурковаты и неуклюжи, как лягушки,
кожа у них на вид не такая мокрая и они не сидят с разинутым ртом. Но до
встречи с этими двумя я воображал, что, хотя жабы по расцветке и вообще по
внешнему виду бывают очень несхожи, нрав у них у всех примерно один и тот
же: если знаешь одну, можно считать, что знаешь всех. Однако, как я очень
скоро обнаружил, характер у этих двух земноводных столь своеобразен, что
ставит их чуть ли не наравне с млекопитающими.
Эти существа называются жабами-сухолистками, потому что необычные
кремовые (с темными прожилками) их спины по цвету и рисунку очень напоминают
сухой лист. Если такая жаба замрет на земле в осеннем лесу, ее никак не
различить среди опавших листьев. Отсюда их английское название. Научное же
название - бровастая жаба, а по-латыни они называются еще удачнее - Bufo
superciliaris *, ибо такая жаба на первый взгляд кажется необычайно
надменной. Кожа над большими глазами как бы вздернута и собрана острыми
уголками, так что полное впечатление, будто жаба подняла брови и глядит на
мир свысока, с язвительной насмешкой.
Широко растянутый рот подбавляет жабе аристократической надменности:
углы его слегка опущены, словно жаба усмехается; такое выражение я видел еще
только у одного животного на свете - у верблюда. Прибавьте к этому
неторопливую, покачивающуюся походку и привычку через каждые два-три шага
присаживаться и глядеть на вас с какой-то презрительной жалостью, и вы
поймете, что перед вами самое надменное существо на свете.
Обе мои сухолистки сидели рядышком на дне корзины, выстланном свежей
травой, и глядели на меня с уничтожающим презрением. Я наклонил корзинку, и
они вперевалочку вылезли на пол, исполненные достоинства и негодующие - ни
дать ни взять два лорд-мэра, которых ненароком заперли в общественной
уборной. Они отошли фута на три от корзинки и уселись, слегка задыхаясь, -
видимо, совсем выбились из сил. Минут десять жабы пристально меня
разглядывали и с каждой минутой явно все сильней презирали. Потом одна
двинулась в сторону и пристроилась у ножки стола, должно быть, приняв ее за
ствол дерева. Вторая продолжала меня разглядывать и по зрелом размышлении,
видно, составила обо мне такое мнение, что ее вырвало и на полу оказались
полупереваренные останки кузнечика и двух бабочек. Тут жаба кинула на меня
укоризненный и страдальческий взгляд и зашлепала к ножке стола, где сидела
ее подруга.
Подходящей для них клетки у меня не нашлось, и сухолистки провели
первые несколько дней взаперти у меня в спальне; там они медленно, задумчиво
бродили по полу или сидели, погруженные в глубокое раздумье, под кроватью -
словом, несказанно развлекали меня своим поведением. Прошло всего несколько
часов с нашего знакомства, а я уже убедился, что был глубоко несправедлив к
своим толстушкам-сожительницам: они оказались вовсе не такими самодовольными
и надменными, какими притворялись. На самом деле это робкие и застенчивые
создания, они легко смущаются и начисто лишены самоуверенности: я
подозреваю, что они даже страдают глубоким, неискоренимым комплексом
неполноценности и их невыносимо важный вид - всего лишь попытка скрыть от
мира неприглядную истину: они ничуть в себе не уверены. Это я совершенно
случайно обнаружил в первый же вечер их пребывания в моей спальне. Я
записывал их расцветку, а жабы сидели у моих ног на полу и вид у них был
такой, точно они обдумывали свои биографии для записи в Книгу лордов. Мне
надо было осмотреть повнимательней нижнюю половину их тела, поэтому я
нагнулся и поднял одну из них двумя пальцами; я обхватил ее за туловище под
передними лапками так, что она болталась в воздухе и вид у нее при этом был
самый жалкий - в такой позе просто немыслимо сохранить достоинство.
Потрясенная подобным обращением, жаба громко, негодующе закричала и лягнула
воздух толстыми задними лапками, но где ей было от меня вырваться! И ей
пришлось болтаться в воздухе, пока я не закончил осмотра. Но когда я наконец
посадил ее на прежнее место рядом с подругой, это была уже совсем другая
жаба. В ней не осталось и следа прежнего аристократического высокомерия: на
полу сидело сломленное, покорное земноводное. Жаба вся съежилась, большие
глаза тревожно моргали, на физиономии ясно выражались печаль, и робость.
Казалось, она вот-вот заплачет.
Превращение это произошло столь внезапно и бесповоротно, что можно было
только изумляться, и, как это ни смешно, я очень огорчился - ведь это я так
ее унизил! Чтобы хоть как-то сгладить случившееся, я поднял вторую жабу, дал
и ей поболтаться в воздухе - и эта тоже сразу утратила свою самоуверенность:
едва я опустил ее на пол, она тоже стала робкой и застенчивой. Так они и
сидели, приниженные, несчастные и выглядели до того забавно, что я бестактно
расхохотался. Этого их чувствительные души вынести уже не могли: обе тотчас
поспешно двинулись прочь от меня, спрятались под столом и просидели там
добрых полчаса. Зато теперь, когда я открыл их тайну, я мог сбивать с них
спесь когда угодно: надо было только легонько щелкнуть их пальцем по носу, и
они тут же виновато съеживались, точно вот-вот покраснеют от смущения, и
глядели на меня умоляющими глазами.
Я построил для моих сухолисток большую удобную клетку, и они прекрасно
там устроились; впрочем, заботясь об их здоровье, я разрешал им каждый день
выходить на прогулку в сад. Правда, когда животных стало больше, у меня
оказалось столько работы, что я уже не мог стоять и ждать, пока мои
аристократки - голубая кровь - надышатся воздухом; к большому их
неудовольствию, прогулки пришлось сократить. Но однажды я случайно нашел для
них сторожа, на чье попечение мог спокойно их оставлять, не прерывая работы.
Этим сторожем оказалась красная мартышка Балерина.
Балерина была на редкость ручная и очень деликатная обезьяна, и она
живо интересовалась всем, что происходило вокруг. Когда я впервые выпустил
сухолисток на прогулку поблизости от того места, где была привязана
Балерина, обезьяна уставилась на них как завороженная: она встала на задние
ноги и всячески выворачивала шею, стараясь не упустить их из виду, пока они
важно шествовали по саду. Через десять минут я вернулся в сад поглядеть, как
там мои жабы, и обнаружил, что обе они подошли прямо к обезьяне. Балерина
сидела между ними на корточках, нежно их гладила и громко что-то бормотала
от удивления и удовольствия. У жаб вид был до смешного довольный, они сидели
на шевелясь: эти ласки явно доставляли им удовольствие.
После этого я каждый день выпускал жаб возле того места, где была
привязана Балерина, и она за ними присматривала, пока они бродили вокруг.
Завидев их, обезьяна вскрикивала от восторга, потом нежно их поглаживала до
тех пор, пока они не оставались лежать подле нее без движения, как
загипнотизированные. Если они отходили чересчур далеко и могли скрыться в
густом кустарнике на опушке сада, Балерина ужасно волновалась и звала меня
пронзительными криками, стараясь дать мне знать, что ее подопечные убегают и
я должен поскорее поймать их и принести обратно к ней. Однажды она позвала
меня, когда жабы забрели слишком далеко в поле, но я не услышал, и, когда
позднее спустился в сад, обезьяна истерически металась на привязи, натянув
веревку до отказа и отчаянно кричала, а жаб нигде не было видно. Я отвязал
обезьяну, и она тотчас повела меня к густым кустам на краю сада; там она
очень скоро нашла беглянок и припала к ним с громкими радостными криками.
Балерина ужасно привязалась к этим жабам. Видели бы вы, как нетерпеливо
она здоровалась с ними по утрам, как нежно гладила и похлопывала, как
волновалась, когда они забредали слишком далеко, - это было поистине
трогательное зрелище! Она только никак не могла понять, почему у них нет
шерсти, как у обезьяны. Она трогала пальцами их гладкую кожу, пыталась
раздвинуть несуществующую шерсть, и на ее черном личике явственно читалась
тревога; порой она наклонялась и начинала задумчиво лизать им спину.
Впрочем, довольно скоро их безволосые спины перестали ее тревожить и она
обращалась с ними нежно и любовно, как с собственными детенышами. Жабы на
свой лад тоже привязались к обезьяне, хоть она порой и унижала их
достоинство, а это им бывало не по нраву. Помню, однажды утром я их выкупал,
что доставило им немалое удовольствие, а по дороге через сад домой к их
мокрым животам прилипли мелкие щепочки и комья земли. Это очень огорчило
Балерину, ей хотелось, чтобы ее любимцы были всегда чистенькие и аккуратные.
И вот я застал такую картину: обезьяна сидела на солнышке, задние ноги ее,
как на подставке, покоились на спине одной жабы, а другая сухолистка
болталась в воздухе - обезьяна держала ее на весу в самом неудобном и
унизительном положении. Жаба медленно кружилась в воздухе, а обезьяна
озабоченно обирала с нее всякий мусор и все время попискивала и повизгивала
- что-то объясняла. Покончив с одной жабой, Балерина опустила ее на землю,
где та осталась сидеть притихшая, подавленная, и принялась за другую -
подняла ее в воздух и заставила пережить то же унижение. Да, в присутствии
Балерины сухолисткам никак не удавалось проявлять свое аристократическое
высокомерие.


Вернуться к началу
  
 
За это сообщение пользователю Лидикон "Спасибо" сказали:
Miha, Лила
 Заголовок сообщения: Re: Любимый писатель
СообщениеДобавлено: Вт авг 03, 2010 5:17 pm 
Да, я тоже когда-то давно перечитала всего Даррелла. Мне нравилось.


Вернуться к началу
  
 
 Заголовок сообщения: Re: Любимый писатель
СообщениеДобавлено: Вт авг 03, 2010 8:12 pm 
Не в сети
Гуру
Гуру
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср май 07, 2008 4:42 pm
Сообщений: 1568
Откуда: Одесса
Cпасибо сказано: 2059
Спасибо получено:
1495 раз в 768 сообщениях
Медали: 4
Доктор Айболит (1) Медаль Администратора (1) Сердце форума (1)
Креативный пользователь (1)
Пол: Жен
А мне до сих пор нравится.Перечитывала,наверное,раз 10.

_________________
Изображение


Вернуться к началу
 Профиль Отправить личное сообщение Отправить email  
Cпасибо сказано 
 Заголовок сообщения: Re: Любимый писатель
СообщениеДобавлено: Вт авг 03, 2010 9:04 pm 
Очень приятно, что не одна я такой любитель. Я в прошлое время гонялась за каждой книгой Даррелла. И своих мальчишек, сына и племянника, заохотила. Причём если сын любил читать фантастику и фэнтази, то племяш вообще не читал. Когда он жил у нас, я вычитывала юморные отрывки из книг Даррелла, и ему самому захотелось прочитать. Так и пошло.

Вот один из таких отрывков

Наше чаепитие было прервано появлением коротенького, толстенького и
чрезвычайно застенчивого китайца с какой-то большой нелепого вида птицей под
мышкой. Птица была размерами с домашнего индюка и облачена в строгий
траурный наряд, если не считать нескольких белых перьев на крыльях. На
голове у нее был курчавый гребешок, очень похожий на встрепанный ветром
хохолок. Клюв был короткий и толстый, у основания и вокруг ноздрей покрытый
вздутой восковиной. И клюв, и массивные, как у цыпленка, ноги были
канареечно-желтого цвета. Птица глядела на нас большими, темными,
задушевными глазами, в которых стояло какое-то сумасшедшее выражение.
Это был гокко. Поторговавшись с китайцем, я купил его, и владелец птицы
положил ее на пол. С минуту она лежала не двигаясь, моргая глазами и издавая
тоненькое жалобное "пит-пит-пит" - звук, никак не вязавшийся ни с ее
внешностью, ни с размерами. Я нагнулся и почесал ей голову. Птица немедленно
закрыла глаза, распласталась на полу и, сладострастно подрагивая крыльями,
принялась гортанно курлыкать. Как только я перестал ее почесывать, она
открыла глаза и воззрилась на меня с изумлением, обиженно и вместе с тем
умоляюще питпитпиткая. Уразумев, что я не собираюсь просидеть возле нее весь
день в качестве массажиста, она грузно поднялась и двинулась к моим ногам,
не прекращая своего смехотворного питпитпитканья. Медленно и коварно
подобралась она ко мне, устроилась на моих ногах, закрыла глаза и
закурлыкала с новой силой. Нам с Бобом еще не доводилось видеть такой
кроткой, глупой и дружелюбной птицы, и мы немедленно окрестили ее Кутбертом.
Это имя как нельзя больше подходило к ее сентиментальной натуре.
Китаец заверил, что Кутберт совершенно ручной и никуда от нас не
денется, а потому мы пустили его свободно разгуливать по дому и запирали
лишь на ночь. Но уже в свой первый вечер у нас Кутберт показал, на что он
способен. Оказывается, этот проклятый гокко жить не мог без человеческого
общества, и даже больше того, все время норовил устроиться поближе к
человеку. Обнаружилось это вот как. После ухода китайца я засел за работу
над дневником, который катастрофически запустил. Через некоторое время
Кутберт решил, что чуточку внимания ему не повредит, и, шумно хлопая
крыльями, взлетел на стол. Он медленно прошелся по столу, довольно
питпитпиткая, и хотел улечься на дневнике. Я оттолкнул его. С видом
оскорбленной невинности он отступил назад и опрокинул чернильницу. Пока я
вытирал стол, он скрепил две страницы моего дневника своей личной печатью.
Она была велика и весьма липучего свойства, поэтому испорченные страницы
пришлось переписать. Тем временем Кутберт сделал несколько коварных попыток
забраться ко мне на колени, но получил жестокий отпор. Поняв, что тихой
сапой меня не возьмешь, он немного подумал и решил, что раз так, то лучше
всего напасть на меня врасплох, и тут же попробовал взлететь мне на плечо,
но промахнулся и тяжело шлепнулся на стол, снова опрокинув чернильницу. В
продолжение всего этого спектакля он не переставал нелепо питпитпиткать... В
конце концов мое терпение лопнуло, и я спихнул его со стола, после чего он с
надутым видом удалился в угол.
Немного погодя явился Боб развешивать гамаки, и Кутберт встретил его с
восторгом. Пока Боб сосредоточенно выпутывал гамаки из веревок, Кутберт
тихонько подобрался к нему со спины и лег у него под ногами. Единоборствуя с
гамаком, Боб сделал шаг назад, наткнулся на лежащую под ногами птицу да так
и растянулся во весь рост на полу. Кутберт панически заверещал и снова
забился в свой угол. Потом, улучив момент, когда Боб, как ему казалось,
вновь увлекся делом, Кутберт выполз вперед и улегся у него на ногах. Ну а
уже потом я услышал только звук падения тела - это Боб рухнул на пол под
тяжестью гамаков. Из-под вороха москитных сеток и веревок выглядывал Кутберт
и негодующе питпитпиткал.
- Смейся, смейся, - свирепо проговорил Боб. - Только лучше тебе убрать
эту мерзкую птицу, не то одним "экземпляром" у тебя станет меньше. Я не
против, чтобы он ластился ко мне, когда мне нечего делать, но я не могу
отвечать ему взаимностью и одновременно подвешивать гамаки.
Так Кутберт был заключен в общую комнату для животных. Я привязал его
за ногу к клетке и удалился под его душераздирающее питпитпитканье.


Вернуться к началу
  
 
 Заголовок сообщения: Re: Любимый писатель
СообщениеДобавлено: Вс авг 08, 2010 5:32 pm 
Не в сети
Мудрец
Мудрец
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Вт фев 10, 2009 9:06 pm
Сообщений: 845
Откуда: Феодосия
Cпасибо сказано: 371
Спасибо получено:
532 раз в 321 сообщениях
Медали: 7
Доктор Айболит (1) Суперкот (1) Медаль Администратора (1)
Феерия цветов (1) Сердце форума (1) Собачья медаль (1)
Мастерица (1)
Пол: Жен
Мне тоже нравится Даррелл...В один миг ушла Моя семья и другие звери....


Вернуться к началу
 Профиль Отправить личное сообщение Отправить email  
Cпасибо сказано 
 Заголовок сообщения: Re: Любимый писатель
СообщениеДобавлено: Пн авг 09, 2010 3:02 pm 
Изображение

Есть некоторые факты и образы, мимо которых не может пройти буквально ни один биограф Джеральда Даррелла:
— первое слово, произнесённое этим ребёнком, было на самом деле возгласом «zoo!», что означает — «зоопарк»;
— писать первую книгу Даррелл начал исключительно от безденежья, чертыхаясь и сопротивляясь разумным советам брата;
— первые победы этого человека по сохранению и восстановлению исчезающих видов животных есть не что иное, как строительство нового Ноева ковчега.
Теперь, выполнив обязательную программу, можно рассказать почти анекдот… Когда совсем пожилой и очень знаменитый Даррелл вместе с женой посетил Советский Союз, местные друзья взяли и отвели его на московский Птичий рынок. Супруги пришли в восторг: жена пыталась скупить всех котят любой степени беспородности, а сам классик сидел под большим зонтом посреди «Птички» и щедро раздавал автографы бушующей толпе почитателей.
Любить зверей становится со временем значительно легче, чем любить людей. Поэтому у зверолюба Даррелла всегда были, есть и будут верные почитатели. Он оставил им богатое наследство: более тридцати книг и более сорока фильмов обо всём, что бежит, летит и лезет на дерево. Не забудьте, что среди этого богатства есть одна сказка. Даррелл написал её специально для своей крестницы Дейрдры Александры Плэтт. Некоторым людям сказка «Говорящий свёрток» так нравится, что они считают её лучшей книгой великого Джеральда Даррелла.
См. также: Биография и творчество Дж. Даррелла


Вернуться к началу
  
 
За это сообщение пользователю Лидикон "Спасибо" сказали:
Miha
 Заголовок сообщения: Re: Любимый писатель
СообщениеДобавлено: Ср авг 11, 2010 3:42 pm 
Из книги "Три билета до Эдвенчер"

Это было в Джорджтауне. Мы со Смитом жили в пансионе на городских
задворках, подыскивая место для нашей основной базы. Хозяйка пансиона
милостиво разрешила нам держать в своем палисаднике зверей, которых мы будем
приобретать, и мы злостно воспользовались ее любезностью. Бедная женщина
просто не могла себе представить, к каким последствиям это может привести,
и, лишь когда ее крохотный садик стало буквально распирать от обезьян и
прочего зверья, а мы все еще никак не могли подыскать подходящее место для
основной базы, она начала проявлять признаки беспокойства. Впрочем, мы и
сами понимали, что садик становится несколько переуплотнен: постояльцам
пансиона приходилось с величайшей осторожностью прокладывать себе путь к
дому, ибо кому захочется, чтобы тебя хватали за ноги любознательные
обезьяны. С появлением же капибары положение стало критическим.
Гигантского грызуна к нам привели на веревке поздно вечером. Это было
еще не вполне взрослое, очень смирное животное. С царственно-отчужденным
видом оно сидело в сторонке, пока мы торговались с его владельцем. Торг
затягивался: владелец заметил, как разгорелись наши глаза, когда мы увидели
капибару, но в конце концов она стала нашей. Мы посадили ее в большой,
похожий на гроб упаковочный ящик, затянутый проволочной сеткой, способной
выдержать все наскоки зверька, навалили ему отборных плодов и травы, которые
он принял с царственной величавостью, и поздравили себя с приобретением
милого животного. Словно зачарованные, следили мы за тем, как оно поедает
принесенные ему дары, потом с нежностью просунули ему сквозь сетку еще
несколько плодов манго и отправились спать. Некоторое время мы лежали в
темноте, разговаривая о чудесном новом обитателе нашего зверинца, затем
постепенно стали засыпать. И вот около полуночи началось.
Меня разбудил весьма своеобразный шум, исходивший из садика под окном:
будто кто-то наигрывал на варгане под бессвязный аккомпанемент ударника,
колотившего по жестяной банке. Я лежал, прислушиваясь и гадая, что бы это
могло быть, и тут меня осенило: "Капибара!" С криком "Капибара сбежала!" я
выскочил из постели и босой, в одной пижаме бросился вниз по лестнице. Мой
заспанный компаньон не отставал от меня ни на шаг. Когда мы спустились в
палисадник, все было тихо. Капибара сидела на своих окороках, с надменным
видом глядя перед собой в пол. Между нами разгорелся спор, кто шумел:
капибара или не капибара. Я доказывал, что капибара, Смит доказывал, что не
капибара. "У нее слишком спокойный, невинный вид", - говорил он, а я
отвечал, что как раз это-то и доказывает ее виновность. Капибара сидела в
залитой лунным светом клетке и невидящим взором смотрела сквозь нас. Шум не
возобновлялся, и мы отправились обратно, продолжая ожесточенно спорить
шепотом между собой. Только мы улеглись, как шум послышался вновь, да еще
громче прежнего. Я встал с постели и выглянул в окно. Клетка капибары
тихонько подрагивала в свете луны.
- Это она, проклятущая, - торжествующе сказал я.
- Что она делает? - спросил Смит.
- Шут ее знает. Только лучше пойти и прекратить это безобразие, не то
она подымет на ноги весь дом.
Мы тихонько сошли по лестнице и стали в тени кустов. Капибара с
величественным видом восседала перед сеткой. Время от времени она
наклонялась вперед, подцепляла изогнутым зубом проволоку, оттягивала и
отпускала, так что вся клетка начинала звенеть, словно арфа. Капибара
прислушивалась к звуку, пока он не замирал, затем приподымала свое грузное
тело и со всей силой хлопала задними лапами по жестяной поилке. Должно быть,
она аплодировала самой себе.
- По-твоему, она хочет удрать? - спросил Смит.
- Нет, ей это просто нравится. Капибара исполнила еще один наигрыш.
- Этому надо положить конец, не то она всех перебудит.
- А что тут поделаешь?
- Уберем жестянку, - со свойственным ему практицизмом заметил Смит.
- Да, но клавикорды-то останутся.
- Завесим чем-нибудь клетку, - сказал Смит. Итак, мы убрали жестянку и
завесили клетку мешками, полагая, что исключительно лунный свет располагает
капибару к музицированию. Только мы убрались, как она снова принялась за
свое.
- Как же быть? - в отчаянии спросил Смит.
- Давай ляжем и сделаем вид, будто мы ничего не слышим, - предложил я.
Мы улеглись. Треньканье продолжалось. Где-то в доме хлопнула дверь, в
коридоре послышались шаркающие шаги, к нам постучали.
- Кто там? - откликнулся я.
- Мистер Даррелл, - раздалось за дверью. - Мне кажется, у вас кто-то
убегает. Кто-то сильно шумит в палисаднике.
- Правда? - удивленно спросил я, повышая голос, чтобы перекрыть
треньканье. - Большое спасибо, что сказали. Сейчас сходим посмотрим.
- Будьте любезны. Там у вас непорядок, вы слышите?
- Да, да, теперь слышу. Прошу прощения за беспокойство, - учтиво
ответил я.
Шаги удалились, мы со Смитом молча переглянулись. Я вылез из постели и
подошел к окну.
- Заткнись! - прошипел я. Капибара продолжала солировать.
- Идея! - вдруг сказал Смит. - Отнесем ее к Музею, там сторож
присмотрит за ней до утра.
Ничего разумнее нельзя было придумать, и мы начали одеваться. Тем
временем еще двое постояльцев пришли любезно предупредить нас, что у нас
кто-то убегает. Мы были явно не одиноки в своем стремлении убрать капибару
куда подальше. И вот мы спустились в палисадник, обмотали ящик еще
несколькими мешками и двинулись вдоль по дороге. Недовольная тем, что ее
потревожили, капибара забегала взад-вперед по клетке, раскачивая ее, словно
качели.
Хотя до Музея было каких-нибудь полмили, мы трижды останавливались
передохнуть, и капибара трижды наигрывала нам свои мелодии. Наконец мы
обогнули последний угол, вот уж и ворота Музея показались - и тут мы
наткнулись на полисмена.
Мы все трое остановились и с подозрением воззрились друг на друга.
Полисмен явно недоумевал, с чего бы это двум расхристанным джентльменам
волочить по улицам гроб в такой час, когда им полагается быть в постели. Он
отметил про себя выглядывающие из-под верхней одежды пижамы, отметил
загнанное выражение наших лиц и особенно отметил гроб, который мы несли. В
этот момент из гроба донесся удушаемый всхрап, и у полисмена глаза полезли
на лоб; не иначе как эти вурдалаки собираются заживо похоронить какого-то
несчастного! Похоже, он вовремя подоспел. Он кашлянул и неуверенно произнес:
- Добрый вечер. Чем могу быть вам полезен? Тут только до меня дошло, до
чего трудно сколько-нибудь убедительно объяснить полисмену, зачем нам
загорелось в час ночи проносить по улицам капибару в гробу. Я беспомощно
взглянул на Смита, Смит беспомощно взглянул на меня. Собравшись с духом, я
чарующе улыбнулся блюстителю порядка.
- Вечер добрый, констебль. Мы несем капибару в Музей, - сообщил я и тут
же сообразил, как нелепо звучит такое объяснение. Полисмен был того же
мнения.
- Простите, сэр, что вы несете? - спросил он.
- Капибару.
- А что это такое?
- Вид грызунов, - выпалил Смит, почему-то считавший само собой
разумеющимся, что все люди обязаны обладать хоть малейшими познаниями в
зоологии.
- Это такое животное, - поспешно пояснил я.
- Ага! - сказал полисмен с деланным интересом. - Животное, говорите? И
можно взглянуть на него, сэр?
Мы опустили клетку на землю и стали разворачивать многочисленные мешки.
Полисмен посветил в клетку карманным фонариком.
- Ой! - воскликнул он с удивлением, на этот раз неподдельным. - Водяная
крыса!
- Совершенно верно, - с облегчением подтвердил я. - Мы несем ее к
Музею. Она слишком шумит возле пансиона, где мы живем, и не дает нам спать.
Таким образом все разъяснилось, а капибара к тому же музыкально
позвенькала, как бы подтверждая этим правдивость наших слов, после чего
полисмен стал необычайно любезен. Он даже помог нам тащить клетку на
последних остающихся до Музея ярдах, и мы все вместе стали кликать ночного
сторожа. Однако Музей безмолвствовал, и скоро стало ясно, что сторожа тут
нет. Капибара продолжала свой концерт, а мы, стоя вокруг клетки, в
повышенных тонах, чтобы перекрыть музыку, принялись обсуждать, как быть.
Выход подсказал полисмен.
- Крысу можно отнести на скотобойню, - предложил он. - Там есть ночной
сторож, это точно.
Так мы и решили. Он объяснил нам, как пройти на бойню, и мы снова
тронулись в путь с тихонько раскачивающимся между нами ящиком-гробом. У
пансионата, мимо которого пролегал наш путь, мы остановились отдохнуть.
- Оставим ее здесь и сходим сперва на бойню, - сказал я. - Не к чему
таскать ее в такую даль, а вдруг там откажутся ее принять?
Итак, мы оставили капибару в палисаднике и пошли по безлюдным улицам. В
конце концов, немного поплутав, мы отыскали бойню. К нашей радости, в одном
из верхних окон горел свет.
- Эге-гей! - крикнул я. - Сторож! Эгей! Молчание.
- Он, наверное, спит, - недовольно сказал Смит. Я поднял камешек,
крикнул и бросил им в окно. После
долгой паузы окно растворилось, и в нем показалась голова
старого негра.
- Эй, сторож! - жизнерадостно начал я. - Простите, что приходится вас
беспокоить. Не смогли бы вы пристроить у себя нашу капибару, всего лишь на
одну ночку?
Старый негр тупо глядел на нас.
- Что там у вас? - наконец спросил он.
- Не смогли бы вы пристроить у себя... э-э.. водяную крысу?
- Водяную крысу? - переспросил сторож и покрепче ухватился за
подоконник, словно мы собирались вскарабкаться к нему наверх и укусить его.
- Да, водяную крысу.
Мы молча таращились друг на друга. Я чуть не свернул себе шею, задирая
голову к окну.
- Водяную крысу, - задумчиво повторил негр, высовываясь из окна
посмотреть, нет ли у нас пены на губах. - Стало быть, у вас есть водяная
крыса?
Смит заскрежетал зубами.
- Ну да. И мы хотим оставить ее у вас на ночь.
- Водяную крысу?
Подавив в себе истерический смешок, я только кивнул. Старик еще долго
глядел на нас, рассеянно бормоча про себя: "водяная крыса", потом перегнулся
через подоконник.
- Сейчас я сойду, - сказал он наконец и исчез. Вскоре массивная
передняя дверь отворилась, и из-за нее показалась его голова.
- Где ваша водяная крыса? - спросил он.
- Видите ли, мы не захватили ее с собой, - сказал я, чувствуя себя
круглым идиотом. - Но мы сходим за ней, если вы согласны пристроить ее у
себя. Ну как?
- Водяную крысу-то? - сказал старик, явно завороженный этим названием.
- А что это за зверь?
- Грызун, - снова выпалил Смит, прежде чем я успел его остановить.
- Так. Грызун, - раздумчиво пожевал губами старик.
- Ну так как, сможете вы пристроить ее у себя на ночь? - спросил я.
- Тут скотобойня, - сказал сторож. - Тут коровы. Навряд ли тут можно
держать грызунов.
Титаническим усилием воли я подавил в себе смех и объяснил, что
капибара не может причинить вреда коровам; больше того, это животное
съедобно и если не зоологически, то во всяком случае гастрономически может
быть приравнено к коровам.
После долгих препирательств он нехотя согласился приютить капибару на
ночь, и мы пошли обратно к пансиону. Меня душил хохот, но усталый и
раздраженный Смит не желал видеть ничего смешного в этой истории. Когда,
измотанные, мы наконец добрались до пансиона, залитый лунным светом
палисадник безмолвствовал. Капибара лежала в углу клетки и дрыхла без задних
ног. Она спала без просыпу до самого утра, и, как видно, сон весьма освежил
ее, а мы, спустившись вниз, принялись за наш обычный дневной труд зевая и с
мешками под глазами.


Вернуться к началу
  
 
 Заголовок сообщения: Re: Любимый писатель
СообщениеДобавлено: Пн авг 23, 2010 11:24 pm 
-- Нет, Джерри, ты не понимаешь... это испанское ружье... сейчас я
покажу, как оно действует.
Он зарядил ружье, опустил рычажок вниз, выставил дуло в окно и нажал
спусковой крючок. Раздался оглушительный грохот, на который отозвались все
собаки в поселке, а из двери спальни выскочила Джеки, решив, что куфия
вырвалась из ящика. Рафаэль поправил очки и внимательно осмотрел ружье.
-- Хорошо,-- сказал он с философским спокойствием,-- значит,
предохранитель действует в таком положении.
Он поднял рычажок, перезарядил ружье, направил ствол в окно и снова
нажал крючок. И на этот раз ружье с грохотом выстрелило, а собаки залились
истерическим лаем.
-- Это так называемое испанское ружье,-- объяснил я Джеки,-- из него
можно застрелиться независимо от того, поставлено оно на предохранитель или
нет.
-- Нет, Джерри, это очень хорошее ружье,-- возмутился Рафаэль,-- просто
оно сломано внутри.
-- Да, оно действительно "сломано внутри",-- согласился я.
Минут десять спустя -- мы еще продолжали спорить -- раздался
оглушительный стук в дверь. Теряясь в догадках, кто мог пожаловать к нам в
столь поздний час, мы с Рафаэлем пошли открывать. На веранде стояли два
перепуганных парагвайца в потрепанной зеленой форме и полицейских фуражках;
в руках они держали старинные, ржавые ружья. Они дружно приветствовали нас,
и мы узнали двух представителей местной полиции. Пожелав нам доброго вечера,
полицейские спросили, стреляли ли мы из ружья и если да, то кого мы убили.
Испуганно вздрогнув, Рафаэль сказал, что ружье выстрелило случайно и никаких
жертв не было. Полицейские растерянно шаркали босыми ногами по пыли,
взглядами пытаясь подбодрить друг друга. Затем они довольно неуверенно
объявили, что начальник полиции приказал им арестовать нас и доставить
вместе с телом нашей жертвы в участок. Поскольку трупа не оказалось, они не
знали, что делать дальше. Они серьезно объяснили нам, что получат нахлобучку
от начальства, если вернутся без нас, пусть даже мы никого не убили.
Полицейские были так удручены и озадачены, что мы сжалились и согласились
пойти вместе к начальнику полиции и все объяснить ему самолично. Они были
страшно благодарны за это и, то и дело беря под козырек, улыбались и
говорили:
-- Gracias, senor, gracias[39].
Мы прошли по освещенным луной улицам поселка, полицейские шествовали
впереди, время от времени останавливаясь, чтобы обратить наше внимание на
лужу или грязь. Полицейское управление стояло на другом конце поселка. Это
была двухкомнатная беленая хижина, над которой возвышалась большая пальма с
густой, растрепанной верхушкой. Нас провели в небольшую комнату,
единственным предметом обстановки которой был ветхий стол с внушительной
грудой документов на нем. За столом восседал начальник полиции, тощий,
хмурый человек, высокое общественное положение которого изобличали до блеска
начищенные ботинки и пояс. Он лишь недавно занял свой пост и, очевидно,
намеревался доказать обитателям поселка, что ни одно преступление здесь не
пройдет безнаказанным. Полицейские отдали честь и, встав по стойке смирно,
хором начали докладывать о случившемся. Начальник слушал их, выразительно
хмуря брови, а когда рассказ был окончен, осмотрел нас испытующим взглядом
прищуренных глаз. Затем он величественным жестом достал из-за уха окурок
сигареты и закурил.
-- Так,-- произнес он драматическим шепотом, выпуская дым через нос,--
это вы нарушали порядок, да?
-- Да, сеньор,-- тихо, трясущимися губами произнес Рафаэль,-- это мы
нарушали порядок.
--А, так вы это признаете? -- спросил начальник полиции, довольный тем,
что так быстро заставил нас сознаться.
-- Да, сеньор,-- повторил Рафаэль.
-- Так,-- сказал начальник полиции, заложив большие пальцы за пояс и
небрежно откинувшись на спинку стула,-- значит, вы в этом сознаетесь? Вы
приехали в Чако и думаете, что здесь можно безнаказанно нарушать порядок,
да? Вы думаете, что вы в дикой стране, где все сойдет вам с рук?.
-- Да, сеньор,-- сказал Рафаэль.
Ничто так не раздражает человека, как ответы на чисто риторические
вопросы. Начальник полиции свирепо уставился на Рафаэля.
--А вы не думали, что здесь тоже есть законы, как и в любых других
местах? Вы, вероятно, не ожидали встретиться здесь с полицией, да?
Тем временем полицейские стали по стойке вольно, предоставив своему
начальнику самому разбираться во всем. Один из них основательно ковырялся в
зубах, другой засунул палец в ствол винтовки, вытащил его оттуда и начал
разглядывать с озабоченным выражением: очевидно, настало время очередной
ежегодной чистки оружия.
-- Послушайте, сеньор, -- терпеливо сказал Рафаэль,-- мы не совершили
никакого преступления, у нас случайно выстрелило ружье.
-- Не в этом дело, -- проницательно заметил начальник полиции. -- Вы
могли совершить преступление.
Такой убедительный довод сразил Рафаэля, и он ничего не ответил.
-- Как бы то ни было,-- великодушно продолжал начальник полиции,-- я
пока вас не арестую. Я хочу обдумать ваше дело. Завтра утром вы придете сюда
со всеми вашими документами. Вы меня поняли?
Спорить было бесполезно, и мы лишь молча кивнули. Начальник полиции
встал, поклонился и щелкнул каблуками с такой силой, что один из полицейских
уронил винтовку и поспешно отдал честь, чтобы сгладить свою неловкость. С
трудом сохраняя серьезность, мы отошли на некоторое расстояние от
полицейского управления и разразились взрывом безудержного смеха. Дома
Рафаэль очень удачно изобразил перед Джеки начальника полиции, и это
доставило ему такое удовольствие, что от смеха слезы потекли у него из-под
очков.
На следующее утро во время завтрака мы рассказали об этом происшествии
Пауле. Вместо того чтобы разделить с нами наше веселье, Паула искренне
возмутилась всей этой историей. Она охарактеризовала начальника полиции в
выражениях, которые не часто слышишь из женских уст, и заявила, что он
слишком много о себе воображает, ей уже приходилось иметь с ним дело, когда
он пытался запретить ее девочкам подниматься на борт парохода. Но этот его
поступок переполнил чашу ее терпения. На этот раз он зашел слишком далеко,
она сама отправится в полицейское управление и скажет ему все, что она о нем
думает. После завтрака Паула накинула на плечи яркую пурпурно-зеленую шаль,
надела на голову большую соломенную шляпу с алыми маками и, задыхаясь от
негодования, отправилась с нами в поселок.
Когда мы подошли к полицейскому управлению, мы увидели во дворе под
пальмой огромную двухспальную кровать, на которой спал, сладко похрапывая,
сам начальник полиции. Его небритое лицо дышало блаженством, а пара пустых
бутылок под кроватью свидетельствовала о том, что он достойно отметил наше
знакомство. Увидев его, Паула презрительно фыркнула, быстро подошла к
кровати, размахнулась и с силой хлопнула по тому месту, где под грудой одеял
должен был находиться зад шефа полиции. Это был превосходный, мощный удар, в
который Паула вложила всю силу своего массивного тела; начальник полиции сел
торчмя на кровати, дико озираясь по сторонам, увидел Паулу, пожелал ей
доброго утра и стыдливо натянул одеяло до самого подбородка. Но Пауле было
не до учтивостей; презрев его приветствие, она перешла в атаку. С
вздымающейся от негодования грудью и сверкающими глазами она склонилась над
кроватью и звонким, пронзительным голосом, разносившимся по всему поселку,
стала излагать ему все, что она о нем думает. Мне было искренне жаль
беднягу: не имея возможности встать, он лежал в постели на виду у всех, а
Паула, высясь над ним горой загорелых телес, извергала стремительный поток
презрения, насмешек, оскорблений и угроз, такой густой, что он не мог
вставить ни единого слова. Его желтоватое лицо побагровело от гнева, затем
побелело, а когда Паула перешла к описанию интимных подробностей любовной
жизни шефа полиции, приняло зеленоватый оттенок. Все ближайшие соседи,
обрадованные неожиданным развлечением, высыпали к порогам своих домов и
криками подбадривали Паулу; чувствовалось, что начальник полиции не снискал
в поселке особых симпатий. В конце концов несчастный не выдержал: отбросив
одеяла, он выскочил из кровати и побежал к дому в одной рубашке и полосатых
пижамных брюках, преследуемый восторженными криками и улюлюканьем
собравшихся зрителей. Запыхавшаяся и торжествующая Паула присела отдохнуть
на освободившуюся кровать, а затем отправилась с нами домой, время от
времени останавливаясь у какой-либо хижины, чтобы принять поздравления от
своих восхищенных почитателей.
Вся эта история завершилась в тот же вечер; один на вчерашних
полицейских в явном замешательстве зашел к нам в дом, держа в одной руке
свою верную винтовку, а в другой -- большой, неумело подобранный букет
лилий. Он объяснил, что начальник полиции посылает этот букет в знак
глубокого уважения к сеньоре, и Джеки приняла подарок с приличествующими
случаю изъявлениями благодарности. После этого, когда бы мы ни встретили
начальника полиции, он замирал по стойке смирно и брал под козырек, а потом
снимал фуражку и радостно улыбался нам. До конца нашего пребывания в поселке
он так и не проверил у нас документы.


Вернуться к началу
  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
 Ответить на тему  [ Сообщений: 8 ] 
.

Часовой пояс: UTC + 2 часа



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 3


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  

загрузка...
cron
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Вы можете создать форум бесплатно PHPBB3 на Getbb.Ru, Также возможно сделать готовый форум PHPBB2 на Mybb2.ru
Русская поддержка phpBB